У меня все по настроению. Когда я деловая, акрилом работаю - он не  выгорает и без запаха. О небесах думаю - темперой пишу. А то, что сейчас на душе лежит, - маслом...

Катя пришла в искусство прямехонько из деревни. Деревенское голодное детство на Украине - под немцами, детдомовское отрочество, юность на ткацкой фабрике, в тесноте общежития, короткое, неудачное замужество... В память обо всем этом, о себе, матери-одиночке, Катя Медведева, став художницей, напишет образ Богородицы-Юницы, светлый и радостный, который, по глубокому убеждению Кати, в самые трудные годы был с ней рядом, давал силу и надежду.

  На первой же Катиной выставке "Юницу", потрясенные чистотой образа, приобрели заезжие греки. Катя написала другую, третью, четвертую... И они тоже разошлись по частным собраниям. Но каждый раз появлялись вновь на очередной выставке. И не было дня, чтобы холст с Богородицей не висел в мастерской художницы, привнося в ее жизнь все новые чудеса.

  Спрашиваю, как она начала рисовать.

  - Ну, это и вовсе чудная история, - говорит Катя. - Лет до сорока бродила по свету, пока не остановилась в Ульяновске. Устроилась в кафе официанткой. Дочку, семиклассницу, отдала в художественную школу. Купила ей кистей, красок, даже мольберт. А Иринка возьми да и брось. Тогда сама встала за мольберт. И словно праздничный салют прогремел. Все вокруг преобразилось, в душе расцвела яркая радуга. И посыпались из меня картинки! Рисовала днем и ночью. Однако скоро поняла, что в Ульяновске мои "странные" картинки иначе, как детской забавой, не назовут. И хотя самой чудно было, что на старости лет вдруг в художники подалась, чувствовала - где-то должны понять. Как-то во сне явился Ангел с благой вестью: езжай. Катя, в Москву. Утром собрала вещи - и на вокзал.

  Была весна 1980 года. Взяли Катю по лимиту санитаркой в дом престарелых, в нем и жила, и картинки писала. Вездесущие московские журналисты о ней проведали, появились заметки в газетах о новом народном таланте, о том, что живет она и работает в немыслимых условиях. Кто-то посоветовал обратиться к Валентине Терешковой, в то время председателю Комитета советских женщин. Катя ей написала, просила помочь с жильем. Но ответ пришел не от Терешковой, а из московского Дома народного творчества, который предложил устроить ее выставку. А пока суд да дело, дали Кате путевку в пансионат, где-то в Старой Ладоге - поживи, мол, отдохни от своих мытарств.

  Думала ли она тогда, что спустя всего несколько лет этот маленький русский городок благодаря ей станет известен чуть ли не всему свету. Что на ее выставке в Ницце, устроенной французским искусствоведом и коллекционером Рене Гера, картина "Белые ночи Старой Ладоги" вызовет настоящую сенсацию. Ее заметит сам Марк Шагал, по просьбе покупателя "Белых ночей" напишет прямо на холсте, под фамилией художницы: "Катя Медведева - это чисто русский талант. Она так же любит цвет, как и я".

  Из Старой Ладоги привезла Катя Медведева сотни две картин, поразив даже видавших виды художников. На свою первую выставку приехала с последним рублем в кармане, а через два часа стала настоящей богачкой - всю выставку раскупили. Немецкий дипломат Норберт Кухенке - тот самый, что сыграл датского профессора в "Осеннем марафоне" у Георгия Данелии, - купил "Портрет дочери", став одним из первых постоянных Катиных покупателей. Многие из тех картин отправились в Европу. И вскоре зарубежные коллекционеры стали охотиться за картинами Медведевой. Нынче только в Париже, в международном Доме Искусств, у комиссара живописи Франсуазы Грюндт хранятся уже 40 Катиных работ.

  Рисует она все время, да вещи уходят быстро: жить-то надо. Катя, кстати, легко с ними расстается. Прошлой весной, за месяц до Пасхи, вдруг исчезли покупатели, и у Кати образовался пустой холодильник. Ей бы огорчиться, а она обрадовалась: значит, говорит, так пожелал Господь - чтобы пост соблюдала. А перед самым Светлым воскресеньем приехала датская коллекционерша Лиз Янструп и купила сразу несколько картин. И Катя разговелась. И даже остались деньги на поездку в желанную Ниццу, куда ее все время зовут. Но не доехала туда Катя, потому что опять деньги быстро разошлись по родным и друзьям, которых у Кати полон дом.

  - Ко мне все идут: и закурить взять, и опохмелиться, и просто покушать. И беженцы. Что ж, сама ведь бездомной была.

  На юбилейной выставке Катя Медведева показала всего три десятка работ, остальные разошлись. Почти все знаменитые Катины сюжеты. На сей раз царствовал новый фаворит - балет. Не было только лучшей ее работы - "Жена Пикассо", которую приобрела прямо из-под кисти известный московский галерист Галина Данелия. Эту картину Катя посвятила танцовщице Ольге Хохловой.

-          В 1918 году, - рассказывает Медведева, - в Париж съехались 60 русских балерин, и Пабло Пикассо выбрал среди них самую молодую и красивую, 16-летнюю Ольгу Хохлову. Прожил с ней 17 лет, а потом внезапно выгнал из дому. Она умерла от горя по дороге из Парижа в Копенгаген. Вот такая невозможная история.

  - А откуда твоя любовь к балету?

  - Прочла книгу Плисецкой "Я - Майя". До этого, деревенская ведь баба, я о балете даже и не заикалась. Думала - это так высоко, не для меня. И, конечно, была уверена, что Майя Плисецкая живет как царица. Но теперь знаю: жизнь балерины самая трудная в мире. Балерины, как и дети, живые ангелы. Только по земле ходят.

Первую свою картину о балете "Цветы Лебедю" Медведева посвятила Майе Плисецкой. И хотя уже многие пытались ее купить, не продает, надеется подарить самой балерине...

Использованная литература: Журнал "Крестьянка".